Глава 2. Гитара. Мы разбили лагерь на поляне между двумя раскидистыми соснами,которые нависали над нами, создавая крышу своими ветвями.После довольно тяжёлого дня очень кстати было бы перекусить, но что-то тренер наш Анатолий Анатольевич притормаживал с этим делом.Кто-то из старших развёл огонь и костёр затрещал,разбрасывая тени вокруг себя и так чётко вырисовывал наши лица,что я не в силах буду забыть их,даже если пройдёт лет пятьдесят с этого момента... -Девчонки! Готовьте жрать! - закричал Женька своим писклявым голосочком.Он даже не подозревал, что рядом,за деревом,стоит Анатольич,и поплатился за свой выкрик,получив подзатыльник. Анатольич Любил сдержанность,дисциплину - и всё это старался передать и нам... Как кони заржали старшие пояса (я так называю более сильных и старших каратистов),честно говоря,не очень-то приятно было слышать их вообще - ведь они никогда не баловали нас, - младших, а только наказывали при каждом возможном случае.Мы с пацанами стояли немного в стороне от них и сегодня. Метрах в десяти загорелся ещё один костёр - это кто-то решил уединиться и не мешать девчонкам готовить ужин.Я тихонько,чтобы меня никто не заметил,подошёл к костру.Сидел один паренёк из нашего отделения и настраивал гитару.Его звали Паша - как и меня,а фамилия у него была Курюмов, из-за чего он и получил прозвище - Курюм. И так,Курюм тихо запел,как мне тогда казалось,таким божественным голоском,что все девчонки, побросав свои ножи,ложки и сам,собственно,готовящийся на костре суп,прибежали послушать его. Я стоял,облокотившись на дерево,и во мне бурлило какое-то странное чувство.Впоследствии,конечно, я понял,что это была обычная человеческая зависть.Но зависть была не чёрной,а белой - ведь Курюма любили все - даже самые старшие пояса.Такой вот типичный всеобщий любимчик : очень хороший спортсмен, хороший гитарист.А его улыбающиеся вечно глаза заставляли девчонок,как под гипнозом,ходить за ним по пятам. ...Курюм запел.И тут же в его песне утонули все девять пар девчоночьих глаз...Да и у меня в душе как будто заиграло что-то,словно что-то внутри начало выворачивать меня наизнанку.Струны мелькали перед глазами,я лихорадочно запоминал постановку пальцев Курюма,его манеру петь (от которой мне,спустя пятнадцать лет,пришлось переучиваться).Это чувство,желание,навязчивая идея играть и петь намертво, как гвоздь без шляпки,зашла в мой разум,в моё сердце... "Ах,твоё величество - Честолюбие! Как же сильно иной раз ты зажимаешь нас в свои лапы!"... После ужина я подошёл к Паше и с мольбою просил: -Слушай,Паш - научи играть,а?... -Времени ж совсем нет, - улыбылся он, - Я бы рад,Левкович (нас,младших поясов,всегда называли по фамилии). -Ну,покажи хоть парочку аккордов (только слово "аккорд" мне и было известно из всей "гитарной" науки). -Давай листок,ручку - согласился он. Я по-быстрому раздобыл листок и какой-то огрызок карандаша,взял Курюмовскую гитару и сел на сваленное громом дерево - учится первым азам игры на шестиструнке.
* * *
-Эй,пацаны, - тихим голосочком пропищал Женька, - Спите чтоли? -Замучал,Должененко! Сам не спишь - и другим не даёшь.Сейчас встану,да по "батону" жахну - вот тогда поговоришь! - из темноты проговорил Пинигин,ворочаясь на своей кровати. Да что ты - монстр! - с хихиканьем продолжил Женька;от чего все прыснули от смеха, - Вот если я встану -тебе,Пинигин,смерть!!! Покатываясь от смеха от того,что слабенький,маленький,но нахальный Должененко "показывает зубы" Пинигину,мы все ожили,вспомнили,что командир отделения ушёл к какой-то очередной девочке,и начали упрашивать Женьку,чтоб он сыграл на гитаре хотя бы одну песенку...На часах была уже половина двенадцатого,а в нашем спортлагере в одиннадцать - отбой.Но ни тяжёлые тренировки,ни строгий Анатольич не могли уложить нас в постель в 23.00... -Женька,ну сыграй! -Ага! Анатольич сразу же заявится,а потом по стадиону километров десять бегать... -Должененко,замучал! Сыграй - не выпендривайся!.. Должененко,довольный тем,что его уговаривают,взял в руки Пашину гитару.Заиграл.Это был другой голос.Звонкий,нахальный - но красивый,с оттенком нашего детства и наших двенадцати лет... -Давай ещё песенку... -А вот эту знаешь?... -Да погромче,погромче!.. И Женька пел,забыв про то,что может придти Анатольич и наказать нас,про то,что за стеной спят другие ребята.Он растворился в песне.Да и мы вместе с ним. ...Час ночи.Удар в дверь.Она распахивается - и нашу песню прерывает рёв Анатольича: -Да вы чё,охренели чтоли?! Знаете,сколько времени?!!.. - он в одних трусах надвигался на нас как грозовая туча. Раздался какой-то шум и звон - это с кровати Должененко упала гитара.Анатольич рассвирипел ещё больше. -Санчин!!! - заорал он утробным голосом. Санчин - это самое большое наказание,которое было у нас,каратистов - пробивание пресса живота ударом тренерского кулака.Скажу я Вам - ощущение не из приятных... Вот так,сквозь строй из девяти человек,шёл наш дорогой тренер и раздавал нам ожесточённые удары. Он дошёл до меня тоже и ударил...Боли я не почувствовал,но почувствовал,что с меня начинают спадать трусы...))) - то ли я сильно напрягся,то ли резинка на них была старая,но она ЛОПНУЛА...))) Я схватил их рукою и прыгнул в кровать. -Ты чего,Левкович? Я тебя не отпускал! - промычал Анатольич. Я приподнялся,но,к счастью,он уже пошёл к распахнутой настежь двери. -Левкович,ты чё в кровать-то сиганул? - смеялись тихонько пацаны после ухода тренера. -Да у меня...резинка...на трусах лопнула, - ответил я. -Вы только никому не говорите,ладно?.. ...Смех стоял такой,что у меня в ушах зазвенело,а наутро,когда я шёл строиться на первую тренировку,мне в лицо скалилось 80 человек : -Чё,Левкович,трусы потерял?......
Говорят : "Красота требует жертв".Но любое творчество - есть красота,а значит в эту ночь мы все в какой-то мере пострадали за творчество,за песню,за гитару.
* * *
Прошло уже несколько дней,и я любое,свободное от тренировок время,посвящал гитаре. Выучил самую простую,но тогда мне казалось - самую притягательную для девчонок песню,и орал её до умопомрачения,пытаясь голосом копировать Курюма. Моим постоянным слушателем был один паренёк,которого прикрепили к нашему отделению как "трудного ребёнка".В этот вечер он сидел напротив меня,на кровати,и слушал мою тринькатню на гитаре : -Классно,Паша! Может быть,я уже пойду,а?!.. -Не-не-не,вот ещё послушай...- заставлял я,- Правда,похоже на Курюма?! -Да,один в один, - выкатывая глаза для убедительности,говорил он. Я после этих слов,удовлетворённый,обычно отпускал его,и он бежал со всех ног,чтобы не попадаться мне на глаза хотя бы пару часов. "Трудный ушёл,я остался один с гитарой - доучивать песню.Я был твёрдо уверен,что получается у меня уже не хуже,чем у Курюма,что играю я уже сносно,хотя и сбиваюсь немного. Зашли ребята : -Левкович,а чё "трудный",как ошпаренный,из отряда вылетел? -О,да ты на гитаре учишься? -А ну,сыграй-ка,Левкович! Я пытался объяснить,что я всего лишь несколько дней назад взял в руки гитару,что я ещё и петь-то как следует не умею,да и не готов кому-то петь,кроме "трудного",но - увы! - они были неумолимы : -Ну,Левкович,какая разница! -Лишь бы с душой! - умничал кто-то. Ну,я и запел...С душой! Сначала ушёл Пинигин.Затем кто-то предложил помыть в комнате,ссылаясь на то,что придёт Анатольич с проверкой.Я не понимал намёков!Я пел! Тут же зашёл Марк-начальник нашего отделения.Мы побаивались его - ведь он был старше и сильнее нас. Марк резко шагнул в комнату и оскалился издевательски в мою сторону : -Слышь,Левкович,а я думаю - кто это воет в бараке? Аж испугался! Пацаны все грохнули смехом от его искренности,а я сидел уже без гитары и готов был разорвать Марка за его слова.Но он,видимо,поняв,что обидел меня до смерти,подошёл и тихо,отрывисто рассуждал : -Левкович,не дуйся...ты учишься...,а это...уже хорошо...Это как на тренировках - сначала у тебя ничего не выходит,но потом,постепенно,ты начинаешь чувствовать,как с тренировкой в твою душу вселяется уверенность,и те упражнения,от которых ты был в шоке - даются легко. Я уже не злился на Марка.Я был уверен,что буду петь и играть не хуже,чем самые именитые "звёзды". Я твёрдо решил тогда это - и до сих пор эта решимость и настойчивость не оставляла меня. До сих пор я помню именно эти несколько дней,связанные с первым знакомством гитары со мной. Да,именно гитары со мной,а не меня с ней - ведь она стала для меня поводырём,стала моей визитной карточкой, моей подругой,моей ПЕСНЕЙ.
Гитары звук тревожит тишину И я иду на глас её святой, Я встречу с ней прекрасную весну, Я с ней согреюсь будущей зимой...
